Имя определило мою будущую профессию

24.02.2025

Профессию каждый выбирает по-своему. Когда речь заходит о благотворительной организации, ни у кого не остается сомнений в том, что люди, работающие здесь выбрали специальность «по любви». А вот медицинской сестре Детской выездной паллиативной службы Марфо-Мариинского медицинского центра «Милосердие» в выборе профессии помогло ее имя.

Текст: Марина Бондаренко Фото: Татьяна Энтина для Марфо-Мариинской обители милосердия

Истории из детства

В детстве, когда меня спрашивали, кем хочу стать, я отвечала: «Буду врачом». Мама у меня медицинская сестра, работала в детских санаториях. Она часто брала меня на детские реабилитации. Мне понравилась вся эта атмосфера, а врачи казались особенными людьми.

Я родилась в семье верующей. Мы вместе ходили в храм. Мама в детстве читала мне житие целителя Пателеимона. День памяти этого святого совпадает с моим днем рождения. А святая Татиана, в честь которой я крещена была диакониссой, помогала больным. Эти истории с детства запали мне в душу. Я стала думать о том, чтобы связать свою жизнь с медициной.

Супруга знакомого мне священника окончила Свято-Димитриевское училище. Она знала, что я интересуюсь медициной, и много мне об этом училище рассказывала. Православное учебное заведение меня очень привлекло, в светской среде в школе мне было тяжеловато. Я вдохновилась учиться в среде единомышленников.

В Свято-Димитриевском училище есть богослужения, за которыми учащиеся вместе молятся. Все его внутренние порядки гармонично встраивались в мой церковный образ жизни.

Я поступила в училище после 9 класса и училась там 4 года. Было непросто из-за большой нагрузки. Но именно во время учебы я услышала об открытии медицинского центра в Марфо-Мариинской обители. Тогда я стала изучать тему помощи детям с паллиативным статусом, с ДЦП и решила попробовать пойти работать в этот медцентр.

Судьбоносный выбор

После окончания училища я позвонила в Марфо-Мариинский медицинский центр «Милосердие», но вакансии медицинской сестры на тот момент не оказалось. мне не смогли ничего предложить. Я очень расстроилась, подумала, что буду искать другую работу, но через год снова позвоню избранный мной центр.

И неожиданно через пару месяцев на Успение Богородицы мне все-таки позвонили из медцентра. Спросили, не передумала ли я, не устроилась ли уже на работу. А я ответила: «Нет, я вас ждала». Все как в хорошем кино. Меня пригласили поговорить с Ксенией Владимировной Коваленок, главным врачом, с игуменией Елисаветой, настоятельнице Обители. Сказали, что отправят на стажировку в Елизаветинский детский сад для детей с ДЦП, в респис, и, если не испугаюсь, не передумаю, то подпишут со мной договор.

Сложно было испугаться, когда так усердно шел к поставленной цели. Я успешно прошла стажировку, после которой и начала работать в Детской выездной паллиативной службе.

Любить свою профессию

Мой рабочий день зависит от того, какую задачу предстоит решать: выезжать в семью в качестве медсестры или в качестве сиделки. Я работаю медицинской сестрой для 25 семей, являюсь их координатором. Ежедневно делаю несколько звонков, узнаю, что в каждой семье происходит, направляю специалистов, контролирую выполнение их рекомендаций.

К каждому подопечному у нас индивидуальный подход. Иногда бывает, что я провожу много консультаций по телефону, иногда и по видеосвязи приходится решать проблемы.

По плану я посещаю раз в месяц каждую семью. Прихожу, осматриваю ребенка, делаю замеры, спрашиваю жалобы, уточняю запросы есть. Мне важно оценить состояние ребенка и мамы. По телефону, я заметила, мамы не всем делятся. Посещение позволяет лучше оценить ситуацию, задать нужные вопросы.

Бывает, нужно привезти электроотсос, научить маму им пользоваться. Или после операций у детей пролежни, которые нужно контролировать, менять повязки.

А есть визиты, где я приезжаю в качестве сиделки и провожу с тяжелобольным ребенком около пяти часов. Родители могут быть спокойны: в это время ничего не случится, рядом опытная медицинская сестра. Нужно сказать, родителям больше всего нравится эта возможность. Они хотят отдохнуть, побыть сами по себе. Бывает трудно, если много визитов в один день. Так как семьи часто живут далеко друг от друга. Дорога отнимает много времени.

В семьях, где мамы воспитывают ребенка в одиночку, им бывает важно просто поговорить. Мамы рассказывают о школе, о своих подругах. Человеку просто нужно выговориться. Потом благодарят за то, что выслушаешь. У каждой из них за плечами тяжелая история о том, как от них отвернулись родственники, знакомые боятся приходить или подойти к ребенку. Они считают, что ребенок ко всему равнодушен, ему не нужны ни внимание, ни подарки. Поэтому родители видят во мне человека, способного их понять.

Мне кажется, есть опасность — стать другом семьи. Тогда авторитет теряется и твое мнение как специалиста могут не учитывать. Тяжело сохранять эти границы, потому что есть такие семьи, которые ты знаешь давно — папу, маму всех детей, их проблемы, все с тобой общаются. Я, конечно, младше родителей по возрасту, но стремлюсь, чтобы мы общались на вы.

Выслушать и услышать

Поговорить — важная часть нашей профессиональной деятельности. Мама возвращается с прогулки, мне пора уходить после многочасового рабочего дня и начинается. Сначала мы в коридоре общаемся, потом еще у лифта. У нас все сотрудники сталкиваются с этим. Хотя к подопечным приезжают психологи для взрослых, врачи, но потребность в общении в наших семьях очень большая. А в семьях, где есть другие дети, каждый подбежит, покажет, что он нарисовал, что сделал. В таких ситуациях ты остаешься еще и с ними, хотя понятно, что в фокусе у нас паллиативный ребенок.

Но, например, его начнешь кормить, другие дети тоже захотят, и начинаешь уже всех кормить. Дети очень радуются, когда я прихожу. Рассказывают все, что у них произошло с последний встречи, все свои новые игрушки показывают.

Больше всего детей от 9 до 12 лет. Потому что сначала родители реабилитируют детей, и только потом ставят паллиативный статус. Когда дети более тяжелые и понятно, что заболевание генетическое, тогда в более раннем возрасте обращаются.

У детей со СМА сохраняется интеллект. Они все помнят, все знают. С детьми с ДЦП — по-разному. Не всегда понятно по их реакции, узнал ребенок тебя или нет. Бывает, что ребенок ко всем одинаково относится, даже к маме.

Есть слепые дети. Они на слух ориентируются и по голосу меня узнают. Я говорю: “Привет, Маша!” И девочка мне в ответ улыбается. Как правило, я всегда перед уходом кормлю ребенка. Одна девочка запомнила это, и как я ее покормлю, она ко мне ложится на колени и не отпускает меня.

Помощь помогающим

Да, я помогаю, люди довольны, у них жизнь чуть радостнее становится. Своей работой я маме таких детей даю возможность чем-то заняться, кроме ребенка, с которым она круглосуточно находится. Я ее обучу правильно выполнять манипуляции с ребенком, и он уже не кричит все время. У мамы освобождается время, она уже не такая вымотанная.

Мне поэтому и нравится эта работа. Но помимо визитов бывают тяжелые звонки, когда мамы, бабушки, плачут. И нередко по телефону тяжело решить вопрос, но нужно просто выслушать человека, постараться его успокоить. Бывает, что ты ничего толком и не сделаешь, но люди потом тебя благодарят за простое участие и за то, что к ребенку относишься как к обычному человеку.

Меня очень спасает вера. Ходишь в храм, молишься, причащаешься. Нас много направляли на тренинги психологические, но честно говоря, я не много пользы из них для себя вынесла. Хотя кому-то помогает. Все зависит от человека. Я приду в храм, и мне уже легче, все проходит, решается, обновляется.

Читайте и другие новости Марфо-Мариинского медицинского центра